25 окт, 18:14

Особенности поступления и обучения в ЛГУ им. А.С. Пушкина

В 1806 году вдовствующая императрица Мария Фёдоровна столкнулась во время прогулки в Павловском парке с глухонемым мальчиком. Встреча произвела на нее столь сильное впечатление, что из Польши был выписан ксендз и профессор Винцент-Ансельм Зыгмунт для создания специального учебного заведения. Так в крепости Бип появилось «опытное» училище для глухонемых. Сегодня именно в Павловске находится факультет специального (дефектологического) образования ЛГУ им. А.С. Пушкина, и в некотором смысле его можно считать продолжателем дела императрицы.

Главный редактор СМИ «Гид по вузам» Роман Гетц встретился с заведующей кафедрой коррекционной педагогики и коррекционной психологии Татьяной Овчинниковой и поговорил с ней об имеющихся на факультете профилях обучения, соотношении мальчиков и девочек, востребованности выпускников.

Овчинникова Татьяна Сергеевна, зав. кафедрой коррекционной педагогики и коррекционной психологии ЛГУ им. А.С. Пушкина, доктор педагогических наук.

Смотрите интервью на нашем портале.

На факультете есть разделение на два профиля. С чем оно связано?

Разделение связано с тем, что изначально мы говорили только о направлении. Это связано со стандартом, со ФГОС. То есть раньше бакалавриат набирался только на направление, дефектологическое направление, а потом происходило деление на группы. У нас непосредственно на факультете были следующие профили: «Специальная психология», «Олигофренопедагогика», «Коррекционная дошкольная дефектология» и «Логопедия».

В этом году мы набираем два профиля: «Логопедия» и «Коррекционная дошкольная дефектология». Каждый год мы меняем профили. В прошлом году это была «Олигофренопедагогика». Олигофренопедагогика — это обучение детей с ментальными нарушениями. В основном ориентация была на школу, то есть готовили учителей специальных школ. Дошкольная коррекционная педагогика больше ориентирована на дошкольные учреждения, поэтому у нас идет деление.

Есть такое выражение: логопед — это голубая кровь. Как вы к нему относитесь?

Это забавно. Мы можем только с юмором к этому относиться, естественно. Корнями это выражение уходит где-то в 70-е и 80-е, когда у нас действительно логопедов было очень мало. У нас логопедические сады были единичные. Естественно, логопеды знали друг друга. Были очень маленькие выпуски.

Но почему голубая кровь? Потому что это были те педагоги, которые знали очень многое из медицины. У них была на тот момент невропатология, психиатрия. То есть это были достаточно редкие дисциплины. И когда эти люди приходили в дошкольные учреждения, а тогда в дошкольных учреждениях было не так много людей с высшим образованием, естественно, к ним относились с пиететом. Логопед нес культуру, нес эстетику.

Интервью в ЛГУ им. А.С. Пушкина. Фото: СМИ «Гид по вузам».

Правильно ли я понимаю, что на факультете учатся преимущественно девочки?

В большинстве своем, естественно, девочки, но в последнее время на каждом курсе у нас два или три мальчика появляются. Кстати, у мальчиков, как правило, очень хороший рост карьерный, потому что мальчики в образовании нужны, и они потом благополучно идут по управленческо-административной стезе.

У нас сейчас выпустился мальчик на «Логопедии». У меня коррекционную педагогику дошкольников изучают три мальчика, причем есть взрослые уже мужчины, которые пришли целенаправленно на заочное обучение. Так как в школе мужчины тоже востребованы, то те, которые оканчивают, допустим, олигофренопедагогику, идут учителями школьными [работать].

Востребованы ли выпускники?

Востребованы очень. Сейчас, по статистике, на 100 детей приходится пятеро абсолютно здоровых, поэтому помощь коррекционного педагога постоянно нужна. Наши студенты, как правило, трудоустраиваются, работают по специальности. И в Ленинградской области, и в Санкт-Петербурге, и в регионах страны, где-то далеко-далеко от нас, и пользуются очень большим авторитетом, потому что действительно очень хорошая подготовка.

С какими сложностями выпускники могут столкнуться, придя на работу?

Здесь трудно сказать, с какими сложностями, потому что все зависит от того, в какой коллектив они попадают. Потому что, естественно, тех знаний, именно практических умений мало. Поэтому, если рядом профессионалы, и ты пришел в учреждение, где тебе помогут, подскажут, то тогда проблем нет.

Если человек уходит в какую-то частную практику или он один на один, то самая большая беда современных, не наших, а вообще современных людей, — это излишняя самоуверенность, когда человек считает, что он все знает, все понимает. Людмила Георгиевна Парамонова [дефектолог, сурдопедагог — Прим. ред.], великая умничка, человек с очень хорошим таким юмором, всегда говорила: «Танечка, чем больше я в логопедии, тем меньше я ее знаю». Еще она говорила: «Бойтесь ставить диагнозы». То есть настолько сложный мир этих детей, что ты не можешь одним и тем же клише маркировать всех. Поэтому, чем больше ты будешь во всем сомневаться, чем больше ты будешь в себе сомневаться, в своих решениях, тем лучше.

Чем для вас является коррекционная педагогика?

Это моя жизнь. Я не представляю себя вне этой специальности, потому что я в нее шла из общей педагогики. То есть по первому образованию я дошкольный психолог, и в патологию я пришла по необходимости, потому что все больше и больше понимала… Да, одно из образований у меня музыкальное. Я шла через музыкотерапию, то есть я понимала, что музыкой можно сдвинуть горы и с самыми тяжелыми детьми можно работать, и ты видишь свой результат.

Поэтому и нашим всем девочкам я внушаю, что [коррекционный педагог] — прежде всего адвокат ребенка, человек, который все, что связано с культурой, образованием, литературой, стихами, должен сам иметь, и это нести.

Поэтому для меня коррекционная педагогика — огромные-огромные неизведанные еще поля. И ты понимаешь, что развиваться можно до бесконечности, потому что сейчас очень сложные идут дети с тяжелейшей патологией: это дети с аутизмом. У нас программа по аутизму, и мы понимаем, что это наша перспектива. Во ФГОС дошкольного образования сейчас ввели группы раннего возраста. Мы понимаем, что специалистов недостаточно. Это еще один вектор развития нашего и моего личного саморазвития, потому что я понимаю, что я это для себя осваиваю и потом должна туда же вести за собой студентов.

У нас сейчас все больше и больше развивается волонтерская деятельность в связи с СВО. Наши студенты работают в Военно-медицинской академии, работают в качестве логопедов с ранеными и помогают им, поэтому это еще одно направление, много еще неизведанного. Я понимаю, что надо соответствовать и развиваться в этих направлениях самой.